Итальянские власти отобрали ребенка у русской женщины в Милане

Итальянские органы опеки отобрали ребенка у россиянки в Милане

У россиянки итальянцы отобрали ребенка — Здравствуйте, меня зовут Галина Вознесенская. Я родилась в Ленинградской области и прожила там всю свою жизнь. Работала на приграничной таможне, таможенный пост Ивангород.

Из-за сложившихся обстоятельств я уехала в Италию с маленьким сыном. Сына моего зовут Никита Андреевич Вознесенский. В Милане социальные службы предоставили нам место в общежитии для беженцев недалеко от центрального вокзала. Если бы я знала, что социальные работники предоставляют место белым и следят за взаимоотношениями между детьми и родителями, то я бы никогда туда не пошла. В этом месте хаос, грязь, антисанитария в местах общего пользования и когда один белый человек живёт среди 60-70 африканцев то, естественно, возникают трудности в общении именно в местах общего пользования. Я старалась не провоцировать никаких скандалов, уходить от выяснения взаимоотношений, но было очень тяжело жить в такой обстановке. Социальные работники фиксировали ежедневно все, записывали в досье все жалобы на меня со стороны негритянок. А я всего лишь просила убрать их за собой в туалете или в душе, не мусорить в столовой и не трогать моего ребёнка. Смотреть видео похожей истории в Турине

Когда произошла драка между сомалийками и египтянками, то приезжала полиция, скорая помощь. Пострадавших увозили на машинах, был установлен пост полиции. Я не принимала участие в этой драке, но потом было написано, что я стукнула палкой египтянку и у меня на руке синяк после этого инцидента. Когда начались разбирательства после происшедшей драки, то я рассказывала правду социальным работникам. Владелец кооператива, который обслуживает проживающих в этом общежитии, распорядился, чтобы со мной расправились как со многими беженцами, было приказано отнять у меня ребёнка.

Социальные работники написали на меня заявление и одна из них, Глория Иорио, которая занимается в мэрии Милана беженцами, отнесла заявление в прокуратуру. Было указано,что у меня с ребёнком очень плохие взаимоотношения,у меня проблемы с психикой и поэтому ребёнка от меня нужно срочно изолировать. Никиту Вознесенского,моего сына забрали 05.12.2014 года из детского сада. Ко мне приехали представители суда и привезли мне постановление. Они приехали без переводчика, протянули мне несколько листов бумаги и сказали, чтобы я это подписала. Я привела женщину,которая помогла мне с переводом, потому что я плохо говорила по итальянский. Когда пр едставители суда зачитали то, какая я безобразная мать, как плохо я вела себя со своим сыном, то эта женщина сказала, что знает меня полгода, что написана ложь и клевета. Представители суда заставляли меня подписать этот документ о том, что у меня забрали сына.

Я пошла в детский сад, но Никиты там не было. Через два дня состоялось заседание в мэрии Милана в комиссии по делам несовершеннолетних, я была приглашена вместе с адвокатом. Мне задавали вопросы, даже интимного характера, чем я занималась в России. Все эти вопросы не имели отношения к этому делу. Был дан график встреч, но он впоследствии не соблюдался. Мне разьяснили куда я могу приехать, чтобы посмотреть на своего сына. Встречи проходили в городе Комо, приходилось уговаривать предоставленного мне переводчика, приходилось её упрашивать каждый раз, хотя ей это оплачивалась. На русском языке разговаривать было нельзя, я не могла сказать ни одного слова. Никита знал только «чао», он не выучил итальянский, потому что мы разговаривали между собой на русском.

В общежитии, где мы жили, дети африканцы, египтяне разговаривали между собой на своём языке и употребление итальянского сводилось к слову «чао». Встречи проходили в городе Комо улица Рубини дом 10. Там находится нат называемое «Спацио неутро». Это несколько совмещённых квартир, там большой штат сотрудников. На встрече записывается каждое слово, сказанное вами, переведенное с помощью переводчика. У социальной службы Италии есть давно отлаженный механизм, они давно научились отнимать детей. Любое слово, которое будет сказано вами, впоследствии будет обращено против вас. Чтобы вы не говорили, социальный работник истолкует это по своему. Если вы будете возмущаться неухоженным видом вашего ребёнка, то вас сочтут агрессивной, психически не уравновешенной, запретят вам встречу.

Ребёнок могут вывести из комнаты в любой момент. Вы должны или выпить ведро валерианки, или находить в себе силы, взывать к богу, пытаться сдерживаться во время встреч с ребёнком. Когда мне привели Никиту первый раз, то у него было фиолетовое лицо, были выплаканные глаза, он был переодетый в поношенную одежду с короткими рукавами и штанинами. За все то время, пока я могла с ним встречаться, я видела его пару раз в новых вещах. Я предложила сама привезти одежду, приводила носки и ботинки. Зимой Никиту привозили в спортивных резиновых тапках, без шапки. Я приводила ножницы, обрезала длинные ногти и заусеницы. Ушки у ребёнка были грязные, волосы длинные. Я приводила два раза электронные весы, пыталась доказать, поставив на них сына, что он весит меньше нормы. Приводила доводы о том, что Никита неухожен, он не только не поправился, вес меньше, чем должен быть. Социальные работники говорили, что есть не только нормы веса детей в России, есть нормы всемирной организации здравоохранения. Но там нормы для рахитиков и дистрофиков из Африки.

Мои разумные доводы не доходили до них. Мой адвокат, не назначенный государством, а частный, работала на государство, на социальные службы, а не на меня. Никиту шесть раз привозили на встречи с синяками на лице. Адвокат скрыла от меня документы, заявления, которые написали на меня социальные работники, то, что написала прокуратура, отчёты социальных работников о встречах с ребёнком. Я терпела пять месяцев и рассталась со своим известным адвокатом. Все эти документы я взяла в суде сама. Затем «союз женщин Италии» подыскал мне другого адвоката, но она также работала на свою страну. Когда я прочла документы дела, жуткие заявления и обвинения, мне стало понятно как работает эта система. Обвинения были выдвинуты и против Никиты. Якобы он подбегал к взрослым социальным работникам, хлопал их ладошкой и убегал. То есть я подговаривала ребёнка бить взрослых итальянцев. Никите было тогда три года. А он просто обижался, так как его не взяли в бассейн два раза, в горы, куда поехали другие дети. У россиянки итальянцы отобрали ребенка

У жительницы Санкт Петербурга забрали ребенка в Италии

https://www.youtube.com/watch?v=Wl8WpNFnkt8

Была масса трудностей во время проживания в этом общежитии для беженцев, но когда проживает 70 человек, из них 69 чёрных, а один белый, то белый будет виноват всегда и во всем. В этом месте якобы царит атмосфера интернационализма, все должны быть дружелюбны, любвеобильны, но существовали группировки, настроенные друг против друга. Человек, который вынужден жить в свинарнике, устроенном людьми и человек, который возмущается этими условиями и будет виноват в конечном итоге. Получается как в русской поговорке: битый не убитого везёт. Вернусь опять к встречам в Комо. Я привозила игрушки, сладости для своего сына, мы вместе играли.

Иногда Никита был не в настроении, пару раз был болен, была температура,хотел спать. Как бы Никита не плакал, не брал меня за руку, не выводил за дверь,но социальный работник,который присутствовал при встречах, запрещал нам выходить вместе и писал в своих отчетах в суд то, что нужно писать, а не то, что происходило между мной и сыном. Ребёнок хочет забрать меня из этой комнаты и увести с собой, но написано, что Никита не играет, вялый,взгляд ничего не выражает, поза тоже не выражает ничего. Когда Никита забирается на стул и обнимает меня за шею, то для социального работника Италии это ничего не означает. Это означает какое-то движение. Когда мы рисовали вместе, раскрашивали картинки, разговаривали, вместе играли, то это не было описано для суда в отчете. Было написано,ч то Никита сказал, что устал и хочет домой, но он не сказал, в какой дом он хочет вернуться. В отчете о встрече будет указано, что русская ведёт себя агрессивно, говорит твердым тоном, требует, чтобы ребёнка кормили, пытается запихнуть в него все конфеты, которые привезла, взвешивает его на весах, выражает претензии, возмущается.

Я всегда возмущалась, потому что невыносимо видеть своего ребёнка, которого привозят в какую-то комнату, вы должны приехать, показывают любимое, единственное сокровище. А забрать его с собой невозможно, невозможно увезти его домой. Меня обязали пройти проверку у психиатра, я отправилась туда после долгих колебаний, потому что знала как работают здесь психиатры. Социальные работники должны были организовать обследование,но они не хотели ничем заниматься. Я настаивала, потому что время шло, судебный процесс завис.

Я попросила русских женщин из организации «Солидарность» при ассоциации русских соотечественников в Милане, чтобы кто-нибудь присутствовал вместе со мной как официальное лицо. Главный врач заведения, где меня обследовали, при госпитале «Нигуарда» закричал, увидев постороннего русского человека и прогнал её с руганью. Она могла бы потом свидетельствовать в мою пользу, но слава богу, заключение психиатра было для меня хорошим. Проблем с психикой у меня естественно никогда не было. Это заключение психиатра не сыграло потом никакой роли в суде Милана, так как затем суд постановил, что именно во время этой встречи у меня её было проблем с психикой. Ещё я предоставила в суд Милана решения суда из России об установлении опекунства и усыновлении, где было указано, что я полностью здорова. Медицинскую комиссию я проходила в России два раза. Для итальянского суда эти документы не играют никакой роли. Детские суды в Италии заинтересованы в том, чтобы отнимать детей у иммигрантов. У россиянки итальянцы отобрали ребенка

Если вы возмутились-это агрессия,если промолчали,то вы пасивны, что тоже плохо в общении с ребёнком. Что нужно делать и что будет правильно вы не знаете, все будет плохо для вас. Может быть я говорю сбивчиво, но это круги ада. Адвокат,даже если вы ему заплатили в своей стране будет работать на свою систему. Мой адвокат Дебора Пьяцца от меня скрыла, что я могу написать заявление в полицию против социальных работников, которые выдвинули против меня лживые обвинения. Адвокат не советовал мне возбуждать уголовное дело против них в то время, пока идёт процесс и с Никитой можно встречаться. Иммигрант не может здесь выиграть процесс против социальных служб и доказать свою правоту.

Хочу вернуться к тому моменту почему у меня отняли сына. По версии итальянских социальных работников во время проживания в общежитии я зарекомендовала себя как скандальная женщина. В этом месте была жуткая атмосфера в местах общего пользования, невозможно получить еду(предоставлялось отвратительное трехразовое питание), невозможно поменять постельное бельё. Когда много женщин из Африки, то уровень культуры оставляет желать лучшего. Есть женщины, которые больны СПИДом и гепатитом. Не было только туберкулеза в открытой форме. Были различные инфекции, так как женщины и дети из Эфиопии, Сомали, Нигерии. Как можно жить вместе с больными соседями? Шум, крики по ночам. Постоянно происходили какие-то стычки между группировками. Я была естественно в стороне от всего этого.

Когда я рассказывала социальным работникам правду о том, что ночью шум, невозможно пользоваться туалетом, душем ни мне, ни ребёнку. Женщины из детской ванной устроили биде, невозможно пользоваться унитазом, так как он один для десятка женщин. Мне приходилось Никиту иногда оставлять одного в комнате, закрывать дверь на замок, так как ни в туалет и душ я его брать с собой не могла. Никита не хотел сидеть в комнате один даже 10-15 минут, но бегать по территории было нельзя, так как рядом дорога. Никита хочет гулять, играть. Невозможно ему было объяснить, что нельзя подходить ко всем взрослым и детям, потому что это опасно. У Никиты были синяки несколько раз, так как дети его били. У меня есть показания женщины из Украины, она в дела как дети из Египта били Никиту. Социальные работники написали, что Никита был всегда закрыт в комнате, он всегда кричал и плакал, я закрывала жалюзи и сидела в темноте с ребёнком всегда. Я не позволяла сыну общаться с детьми и взрослыми, вела себя агрессивно по отношению ко всем. Мы вынуждены были сидеть в темноте, так как отключали электричество. Окно я закрывала, так как мы жили на втором этаже и он мог выпасть из окна.

Я в суд предоставила фотографии, но на суд они не произвели впечатления. Социальные работники общежития, пользуясь служебным положением свели со мной счеты. Они написали заявление в мэрию Милана о том, что я не могу выполнять родительские функции. Мой ребёнок бьёт социальных работников, может упасть на пол и плакать. Я не в состоянии лечить Никиту. Я попросила место в детском саду для Никиты в мэрии Милана и рассказала о том, как мы живём,но соц.работник Глория Иорио написала в прокуратуру заявление о том, что у меня проблемы с психикой и больное воображение,так как я рассказывала о том,чего нет. Это образцовое место в Милане. Социальные работники наблюдали за нашими взаимоотношениями полгода и я груба с ребёнком. Могу крикнуть, могу стукнуть, могу потянуть за руку, запрещают мальчику развиваться. Я не умею воспитывать и моему сыну со мной опасно, поэтому ребёнка у меня нужно отнять о отдать его на воспитание опекунами, а затем на усыновление. Никита голубоглазый и светловолосый мальчик, поэтому любая семья захочет его взять.

Я слышала, что в Италии 13000 человек в очереди на усыновление, его курят. Бесплатно здесь детей не отдают. Таким образом соц. работники Даниэла Черути, Мишель Санфрателло, Марилена Районе свели со мной счеты отняв у меня сына. Нельзя возмущаться их плохой работой, так как это они должны были навести порядок в этом общежитии. Я не слышала в России, что в Италии есть специальные детские суды, есть в Италии громадные деньги, чтобы содержать эту государственную машину, это выгодно. В СМИ описывается множество случаев, когда детей отбирают у иммигрантов, отдают в приюты и приемные семьи. Социальные работники зарабатывают на этом неплохие деньги. На фотографиях можно посмотреть место, в котором мы жили. Там есть график дежурство, нужно убирать самим. Но так кушают свиньи, бросают еду и посуду на пол. Висят плакаты, что нужно убрать за собой. Посуда там пластиковая, одноразовая, так как много больных. Во всех вещах вши и блохи, так как все это из желтых ящиков. Средства разворовываются, так как выделяются и вещи, и продукты, лекарства. Социальные работники выносят все. Это общежитие в Милане-гетто, огороженное забором.

Несправедливые структуры Италии отнимают детей у русских матерей Часть 2

Здравствуйте. Я — Галина Вознесенская. Сегодня я даю интервью «News Ewents Turin». В сентябре 2016 года я давала интервью по весьма грустному поводу-социальная служба Италии отняла у меня сына и отдала его на усыновление в итальянскую семью. В то время я ещё не потеряла надежды найти адвоката и подать кассационную жалобу в Верховный суд Италии и затем в Европейский суд по правам человека. Но, к сожалению, это не получилось. Вкратце моя история. В Италии я запросила политическое убежище. Я получила гуманитарную защиту уже второй раз. Когда я подала заявление на убежище, то мэрия Милана предоставила нам место в общежитии для беженцев. Документы на ребенка были проверены с помощью переводчика, законность их была подтверждена. Никиту я усыновила в России и в Италии он также является моим сыном.

Так как в общежитии находились около 60 африканцев, я некоторое время была одной белой, то условия проживания были тяжелыми. Мы страдали, ребенка моего били дети, мне тоже доставалось. Так как условия проживания были невыносимыми, то в сентябре 2014 года вспыхнула массовая драка,о которой я рассказывала в предыдущем интервью. В беспорядках частично обвинили меня. Меня опрашивали,желание свалить на меня вину всех социальных работников было очевидно. В итоге социальные работники, видя моё недовольство, которое я не скрывала, написали на меня заявление в суд по делам несовершеннолетних Милана для того,чтобы отдать моего сына на усыновление и заработать на этом. Было указано, что я не смотрю за своим сыном, что я не являюсь его матерью, что у меня не в порядке психика, я демонстрирую экстрасенсорные способности, я ругаюсь со всеми проживающими. У россиянки итальянцы отобрали ребенка

То есть всё, что традиционно пишут в своих заявлениях социальные работники для того, чтобы отнять у нормальных родителей их детей. Я представляю для Никиты опасность, он сам представляет для себя опасность, потому, что плачет, царапает себя, бьётся головой об пол, бегает за взрослыми, ищет контакт с ними, бьёт их своей маленькой ручкой и убегает. Никиту увезли из детского сада. Социальные работники описывают как происходило изъятие малыша. Он был доставлен якобы спокойно и я реагировала спокойно и холодно. Мне был дан график встреч, он не соблюдался. Встречи происходили в городе Комо, улица Рубини, дом 10.Это называется «спацио неутро», специально удаленное подготовленное место. Там выдаётся договор, в котором сказано, что нельзя фотографировать, снимать на камеру, разговаривать по телефону, задавать ребёнку какие-либо вопросы о его опекунах, его окружении и его жизни.

На русском языке можно общаться только через переводчика. Если я не подпишу такой договор, то встречи я не получу. 30 января 2015 года состоялось слушание в миланском суде по делам несовершеннолетних. Я была приглашена с адвокатом. Было два судьи. Один из них -мужчина, задавал мне вопросы по поводу моей интимной жизни с моим бывшим мужем, который не имеет никакого отношения к этому делу. Я не отвечала на эти вопросы. Требовалось пройти процедуру «чпс», полное обследование психического здоровья, которое должны были подготовить социальные работники, но они этим не занимались. Добровольный визит к психиатру не рассматривается как достаточное и полноценное обследование, не признается судом.У меня был один визит к психиатру и он указал,что второй визит не требуется, никаких отклонений не выявлено.

Психолога, который должен проводить дальнейшее обследование, у них нет, есть только практиканты, которые не имеют права этим заниматься. Этот документ был отправлен в суд. Социальные работники должны были найти такое место,где я могла бы пройти такое обследование, но они не сделали это. Мой адвокат Дебора Пьяцца отняла у меня постановление суда и не предоставляла мне никаких документов в дальнейшем. Это не государственный адвокат, её подыскали мои знакомые из полиции. Через несколько месяцев я отказалась от её услуг и взяла документы в суде сама. Когда я прочла то,что было написано против меня, то я была шокирована- такие гадости могут писать о русских только итальянские социальные работники.В России социальные службы крайне редко отнимают детей из семей, только у явных алкоголиков и наркоманов, у людей, которые избивают детей. В Италии это поставлено на государственную основу.

«Италия выделяет на отъем детей от 1,5 до 2 миллиардов евро в год» У россиянки итальянцы отобрали ребенка

23 июня 2013 года телевизионный канал RAI5 показал в передаче Mattina 5 интервью судьи из Болоньи Франческо Марковалло о том,что государство выделяет на отъем детей от 1,5 до 2 миллиардов евро в год. Необходимо отнимать в год 35000 детей-рабов.В 2017 году я встречала цифру до 50000 детей. В 99%случаев это необоснованное изъятие, 1% родители алкоголики и наркоманы. У итальянцев детей отнять гораздо труднее, процессы длятся годами. У иностранцев детей отнять гораздо проще. Никита был размещён в кооператив «ил манто , ассоциация «комета». Это находится в городе Комо, улица Мадруцца, дом 36. Это город в городе, владельцы кооператива выкладывают в интернет рекламные ролики о том, как хорошо живется там детям.Это богоугодное заведение было основано в 1987 году Эразмо Фигини, он дизайнер по текстилю, его братом Инноченто Фигини, он окулист, их женами и сестрой Марией Грацией Фигини. Она-медицинский работник. Приют был основан по предложению и при участии дона Луиджи Джуссано. Он известный богослов. Не обошлось без католической церкви, как всегда при организации социальных приютов. Я приведу данные, которые этот кооператив публикует в интернете: на октябрь 2017 года у них проживает 5 семей-сообществ, в которых воспитываются приемные дети, 60 семей в сети (как их обслуживают?), 110 детей в приемных семьях, на суточном пребывании 135 детей, 415 детей в летнем лагере, 115 детей с расстройствами обучения. В «спацио неутро», где проходят встречи, привозят 109 детей. 97 несовершеннолетних обслуживаются 7 терапевтами, оказываются психотерапевтические услуги. 20 человек на родительской поддержке, в школе «Оливер Твист» 440 учащихся.

Кооператив экономит 650 тысяч евро в год,производит продукцию на 2 миллиона евро в год, используя труд детей-рабов. Из всего этого количества 35 % дети-иностранцы,которые отняты у родителей иностранцев. Я уверена,что этот кооператив поставляет детей педофилам, извращенцам, геям. В очереди на усыновление в Европе стоят и гей-пары. Детей, которых усыновляли в России итальянцы, здесь убивают.
Был задушен во сне приемным отцом пятилетний мальчик из России. С 05.12.2014 по 08.02.2016, в то время, когда я могла иногда встречаться с Никитой, имелся один телефонный звонок на определённый номер телефона. Я звонила по средам Мауро Лирони, который рассказывал о том, как Никита себя ведёт, как он себя чувствует. Естественно, что он мне врал. После решения суда по делам несовершеннолетних от 21.01. 2016 все встречи и звонки были прекращены. Суд решил, что Никита имеет посттравматический синдром, плачет после встреч со мной, видит меня в кошмарах. Для того, чтобы Никита быстрее забыл меня и нашу семью его отдали на усыновление в итальянскую семью. Эта практика применяется повсеместно, я не одинока, рассказываю для тех,кто может оказаться на моем месте.

Детей в Италии отбирают у родителей, потому что существует план

Детей забирают, потому что существует план. Социальные работники, судьи обязаны работать хорошо, чтобы отрабатывать выделенные деньги. Каждый социальный работник за отданного на опекунство и усыновление ребенка получает вознаграждение от тысячи евро. Это указано во внутренней документации социальных служб. Вознаграждение гораздо большее получает судья, адвокат, все остальные люди,которые участвуют в процессе. Так как в Италии высокий процент безработицы, то все эти люди держатся за свои рабочие места и отнимают от родителей рабов для итальянской государственной машины. Честный судья Франческо Марковалло из Болоньи снял с себя судейскую мантию после интервью, в котором он рассказал о мафиозной системе в Италии. На слушании 30 января 2015 года мне был задан вопрос -что я хочу дальше. Отдать Никиту на усыновление, оставить его с опекунами, воспитывать его самой. Я ответила,что хочу быть со своим сыном до конца своих детей. До слушания адвокат Дебора Пьяцца предложила мне отдать Никиту на усыновление.

Когда ещё мы жили вместе и Никита начал посещать детский сад, то у него возникли трудности в общении из-за незнания языка. Мы добровольно посещали детский центр в госпитале Фатебенефрателли в Милане. Было шесть встреч с психологом. Адвокат Дебора Пьяцца предоставила отчёт из этого госпиталя в суд. В отчёте было сказано, что между мной и Никитой существует теснейший контакт, я всегда в центре его внимания, Никита тянется ко мне и ищет меня. В решении суда от 21. 02.2016 года судья указала, что они не поверили, из отчётов социальных работников у них сложилось совершенно обратное впечатление обо мне. Впрочем такое впечатление складывается у всех итальянцах обо всех русских. После того как на одной из встечь Никита сказал, что его мама не даёт ему рисовать,то он был направлен на обследование к психоневрологу Марине Забарелла в госпиталь Манцоне города Лекко.

Никита проходил обследование вместе с опекунами. Опекун рассказала, что Никита повторяет постоянно слово «бабушка», ест руками и стоя, испражняется и мочится в памперсе стоя в углу, как собака. Никита рисует бабушку отдельно в домике, так как он видит её в домике одну на протяжении уже нескольких месяцев. А Никите не было в то время ещё четырёх лет. Сказано, что Никита не хочет видеть бабушку»потому что нет»…Сказано также, что Никита сказал, что нужно написать судье, что дети хотят видеть звезды и луну, а с бабушкой он не может видеть звезды и луну. А откуда Никита знает кто такой судья? Марина Забарелла заключила, что Никита должен жить в этой семье. В декабре 2017 года я поехала в Лекко и встретилась с этим врачом. На мой вопрос почему она это написала был дан ответ, что ей сказал об этом Никита. Она не видела меня прежде, не знала какая я,что я могу обращаться в суд. Сколько она получила за такое заключение? Это заключение написано безграмотным, корявым языком. У меня сложилось впечатление, что у этого доктора не все в порядке с головой. Я связалась с судебно-медицинским экспертом,членом итальянской лиги психологов и психотерапевтов Ларисой Сазанович. Ей были отправлены заявление социальных работников и постановление суда.

В ответе, который я получила по электронной почте, сказано, что всё обвинение базируется на негативных ответах и поверхностных заключениях, потому что особенности русскости моей крайне отрицательно воспринимаются социальными работниками и потом воспринимаются судом как истина. Так как любой итальянец, который общается с русской или русским через пять минут после беседы скажет, что у всех русских есть симптомы психопатического поведения, потому что мы отличаемся по своей культуре, менталитету, вероисповеданию. В решении суда от 29.10.2015 года сказано, что Никита объявляется усыновляемым. На слушании присутствовали социальные работники, которые со мной общались. Все они отметили мою пунктуальность, что для итальянцев удивительно. Мауро Лирони отметил, что я всегда справлялась о здоровье Никиты, но высказался за усыновление. Я дважды предлагала Лирони привезти сезонные вещи для Никиты, но он отказывал.

Социальный работник Даурия единственный высказался за опекунство.Я часто с ним встречалась и просила встречи с Никитой. Аморузо высказалась за усыновление, так как я её оскорбляла в тот момент, когда она запрещала мне встречи с Никитой. Она нарушала заранее установленный график. Фигини сказала, что первые месяцы ребёнок не спал, повторял одно слово. Кричал «станция», а им казалось, что я мерещусь Никите в кошмарах. Он не позволял себя мыть, причесывать, стричь ногти. Она отметила, что я два раза привозила весы, взвешивала Никиту, так как имелась потеря веса. Когда я встречалась с сыном в «спацио неутро «, то у него на коже головы я видела корку то ли аллергия, то ли грязь. Я просила, чтобы его вымыли, чтобы переодели. В семье, где жил Никита было двое детей: мальчик и девочка 8 и 9 лет. Мой сын донашивал их обноски.

Социальные службы Италии и комнаты для встреч с отобранными детьми

Как то во время встречи я заметила, что Никита хочет в туалет, но он не захотел выйти из комнаты, терпел. Предложила принести горшок в комнату для встреч, так как там нет таких необходимых вещей. С тех пор я привозила его для ребёнка сама. Привозила сладости и игрушки. Игрушки по словам социальных работников Никита выбрасывал. Мне пришлось для суда по просьбе адвоката встречаться девять раз с психологом-каунселлором. Мне была дана положительная характеристика, но судья придралась, написав, что указано не точное количество посещений. Мои знакомые из полиции запрашивали встречи с Никитой, интересовались его здоровьем. Во встречах им было отказано.

Сёстры из миссии матери Терезы калькуттской охарактеризовали меня как заботливую мать, но суд не учел это. Я была положительно охарактеризована по месту работы в католической организации Сант Эжидио. Также была положительно охарактеризована священником из православной церкви Милана. Я два раза жаловалась на действия социальных работников в мэрию Милана, жалобы отправили к тем, на кого я жаловалась. Никита на встречах шесть раз был с синяками, но только два раза был дан ответ. Первый раз Никита упал и поэтому у него на лице появился кровоподтек, второй раз он ударился головой о стул в детском саду. Больше ответов о происхождении синяков на его лице я не получила. Но когда я привела Никиту в детский сад с синяком на лбу, то воспитатели сфотографировали и отправили это в мэрию Милана. Что бы ни происходило с детьми в приютах и опекунских семьях ответственности ни кто не понесет.

Социальные работники написали в суд, что я демонстрировала паранормальные, экстрасенсорные способности, но мои способности подтверждены в России на самом высоком уровне. В Милане я встречалась с руководителями ассоциации метафизики, которые хотя бы имеют представление о паранормальных явлениях. В решении суда сказано, что если я экстрасенс, то Никита будет меня бояться. Уровень образования сотрудников суда по делам несовершеннолетних ужасает. Отчёты написаны с грубейшими ошибками. О достижениях науки за пределами Италии они не имеют ни малейшего представления. Психолог, который давал заключение для суда, указал, что у меня мания преследования, но в то же время психиатр указала, что я здорова. Психолог работает на социальную службу. Переводчик Ткаченко из Украины при встречах с этим психологом Белладженте допустила серьёзные ошибки, которые привели к искажению фактов. Я рассказывала, что у Никиты имеются проблемы с костями, в итоге отмечается гендерность, так как он может себя позиционировать как девочка.

Адвокат и различные доводы. У россиянки итальянцы отобрали ребенка

Адвокат Коломбо в апелляции указала, что Никита нуждается во мне, ему не нужно жить в итальянской семье. Я имею положительные характеристики и в показаниях социальных работников имеются противоречия. Приводится масса доводов на многих страницах. Но адвокату не понравилось то, что я говорила об истинном отношении итальянцев к русским. Я часто говорю о том, что в статье 21 Конституции Италии говорится о свободе мысли и слова. В заявлениях социальных работников было сказано, что я высказывала свои взгляды, что разрешено в этой демократической стране. После того, как адвокат Коломбо проиграла суд и апеляцию, она отказалась меня обслуживать и подавать кассационную жалобу.

Так как Никита является гражданином России, то, видя бездействие адвоката Пьяццы, я была вынуждена обратиться в российское консульство в Милане. Мне пришлось объяснять причины, побудившие меня запросить убежище. Я предоставила все документы на ребенка, подлинность их была проверена. Я постоянно информировала консульство, предоставляла новые документы. Вице-консул отправила письмо в префектуру после слушания в апелляционном суде. Там сказано, что я способна сама заниматься воспитанием Никиты. Но судья постановила, что ребёнок привык, ему нельзя наносить психологическую травму. Я говорила Никите о возвращении в Россию, а он ненавидит меня. Он раньше не знал добрых итальянцев и я была для него центром злого мира. Существует негласный закон о том, что если дети проживают с опекунами более полугода, то их не возвращают родителям. Я утратила на Никиту моральное право. Судья назначила проверку родительских способностей женщине-опекуну, хотя в декабре 2015 года адвокат говорила, что эта семья не хочет усыновлять Никиту.
Сказано, что у меня имеются черты характера, которые необходимо изучать. Там написана с точки зрения россиянина абсолютная галиматья. Я конфликтна, не сотрудничаю с социальными работниками. Но ни одна русская женщина не будет подчиняться абсурдным требованиям итальянских кретинов. Моё дело сфабриковано так же, как и дела многих других женщин, разлученных с детьми. Когда я искала адвоката для подачи кассационной жалобы, то я обратилась к правозащитнице Вильке (платформа глобальные права мирных людей). Она обозвала меня дурой и сказала, что я должна была приехать сюда как все российские валютные проститутки.

Основная масса женщин из России действительно такова. Лидер миланских коммунистов Дубини мне также не помог в поисках адвоката. Община Сант Эджидио тоже не помогла, они в таких делах не помогают. Чикунова Тамара, которая возглавляет ассоциацию «Матери против пыток и смертной казни «помогает только матерям убийц. Ещё гораздо раньше я обратилась в ассоциацию российских соотечественников в Милане, в центр «Солидарность», в фонд помощи российским соотечественникам, проживающим за рубежом, в международную ассоциацию российских адвокатов. Помощи маленькому гражданину России оказано не было, этой стране он не нужен. Чувилева Т.В, которая возглавляет координационный совет российских соотечественников в Италии неоднократно говорила мне о том, как детям в российских детских домах плохо. Она непосредственно была материально заинтересована в усыновлении детей из России итальянцами, поэтому помощь от неё ждать было смешно. Бергсет Ирина не разместила о Никите информацию на своём сайте. Итальянская газета для русскоязычных «La nostra gazzetta»отказалась опубликовать материал о моем сыне, газета «Слово» не ответила вообще.

Я обратилась в организацию по нарушению прав человека в Милане, через полгода сотрудник этой организации Антонио Нигро заявил, что им запретило мне помогать консульство России в Милане. В министерство иностранных дел России, к советнику президента России Астахову и Кузнецовой обращаться бессмысленно. Хотя мои процессуальные права и права Никиты были многократно нарушены, нам не помог ни кто. Мои адвокаты работали на социальную службу Италии, переводчики переводили безобразно, некоторые даже подавали на меня жалобы.В решении апелляционного суда сказано, что суд назначит семью по своему усмотрению. То есть Никиту несколько раз перевозили из одной семьи в другую. Как товар. Детские слёзы неинтересны.

Уровень образования в Италии.

Мне всегда был интересен уровень образования в Италии. Таблички-указатели на зданиях с именами и фамилиями русских писателей написаны с ошибками. Прожив здесь четыре года, я убедилась, что итальянцы относятся к русским намного хуже чем к выходцам из стран Африки. Фашизм в нашем понимании никуда не исчезал, он здесь существует. Итальянцы чтут память предков, погибших во время второй мировой войны в Советском Союзе. В Милане есть парк памяти итальянцев, которые попали в плен и погибли в ГУЛАГе. Но мы ведь не будем их жалеть, их не приглашали убивать, истязать и мучить людей. Также там погибли члены итальянской общины из Крыма. Практически в центре Милана совсем недалеко от церкви Сан Амброзио установлен памятник итальянцам, погибшим в Воронежской области в 1943 году.

Памятник был установлен в 2006 году родственниками военного Лилло Мангано из дивизии Виченцы.Вице-мэр Риккардо де Корато во время открытия памятника заявил,что итальянские войска отстаивали интересы своей Родины.Поражает цинизм. Ещё один памятник недалеко от Дуомо, во дворе церкви» на костях»в память о фашистах, погибших России в годы Второй Мировой войны. Половина из итальянских солдат пошла на войну добровольно. Сейчас, спустя много лет, не нужно оправдывать убийц и переписывать историю. В Италии можно свободно и спокойно приобрести книгу Гитлера «Main Kampf». То,что итальянцы делают на своей земле-это их право. Но итальянцы установили памятник фашистам в городе Россошь Воронежской области. Они погибли в 1943 году, замерзли во время отступления. Памятник был установлен в 2003 году почему-то в честь десятилетия детского сада, построенного на деньги, которые бывшие итальянцы-альпийцы собирали по всей Италии.

В постамент вмурованы кости, которые итальянские копатели нашли или на итальянском военном кладбище или в ямах, в которых хоронили итальянцев. Памятник в форме альпийской военной шляпы с пером. Почему-то в центре города установлена братская могила с нарушением всех законов. Руководство этого города уже забыло, что они ещё русские, они ещё не итальянцы. Я призываю помочь россошанам снести этот безобразный памятник, заставить итальянцев убрать это кощунство. Если следовать такой логике, то можно разрешить немцам установить памятники гитлеровцам и Гитлеру подо Ржевом, под Москвой, в Санкт-Петербурге. Я обращаюсь к президенту России с просьбой помочь убрать этот памятник в Россоши и сказать свое веское слово, запретить итальянской мафии отнимать у русских матерей их детей.
Текст интервью Галины Вознисенской сайту Новости Турина.